О зеленом чае (часть третья)

Ингредиенты:

Зеленый листовой чай

Белое вино

Бокалы

Тень (Считается, что японские блюда предназначены не для того чтобы их вкушать, а для того чтобы ими любоваться, и не столько любоваться, сколько предаваться мечтаниями. Национальные блюда неразрывно связаны с темнотой, так как раньше подавались в полутемный домах, и поэтому основным традиционным тоном своим имеют «тень»).

Как готовить:

Зеленый чай пьют и в холодном виде. На полках в магазинах рядом с минеральной водой можно увидеть множество бутылочек с холодным чаем, приготовленным из различных сортов. Японцы убеждены в полезных свойствах всего чайного куста. Поэтому и стараются приготовить на его основе различные напитки не только для утоления жажды, но и в медицинских целях. Как правило такие холодные чаи варят из веток чайного куста и из самых нижних старых листочков из-за чего цвет готовых напитков получается от коричневых до зеленоватые оттенков.

В домашних условиях холодный чай заваривают так. Берут зеленый листовой чай и заливают его ледяной водой из расчета 4г (столовая ложка) чая на 250 л воды. Настаивают полтора часа и пьют. Хранится чай в холодильнике. Впрочем, если заваренный кипятком чай по каким то причинам не оказался выпит, то и его после естественного остывания ставят в холодильник и потом выпивают холодным. «Чай, как и свежие овощи, надо хранить в холодильнике» – сообщила мне между прочим милая хозяйка чайной лавки, что находиться по соседству с мои домом. Разговорившись, выяснилось, что почтенная дама родом из города Киото. А люди там удивительные.

Город, заложенный в конце восьмого века по китайскому принципу градостроительства, являясь родиной высокосортного чаеводства в стране, воистину обласкан судьбой. В течении тысячи лет сюда не могла проникнуть западная культура и техника. Именно здесь, в условиях закрытых от чуждых культур, как счастливый ребенок под защитой прилежной матери, развивалась и крепла национальная культура страны прежде чем открыться миру в окончательно сформированном, убедительном виде. Этот вид культуры выражается не только в литературе, каллиграфии, садах или чайной церемонии, но, и - прежде всего - в духовной уникальности. Обладателями и проводниками которой становятся люди, жители города. Так возлюбленный тысячелетие город отдает вобравший в себя сильный заряд жизненных сил; питает ими. ...Дивные люди живут в Киото. И прекрасные люди позаботились о нем.*

Помню, однажды на небольшую юбилейную вечеринку в серьезный офис пришел служитель чайного культа (конечно в кимоно), как друг хозяина фирмы. Они были на протяжении четырех часов центром внимания молодежи, как остроумные хохмачи и заводилы; вокруг них толпились гости и всем хотелось принять участие в общих разговорах не о чем. И никакой психологической разницы не чувствовалось между тридцатилетними и этими молодыми семидесятилетними киотскими мальчиками. Потом пришла красивая дама в кимоно. "Моя подружка, Митико!", - представил нам юбиляр свою восьмидесятилетнюю подругу, и веселье разгорелось с новой силой. Митико захотелось "по-церемониться" и мастер чая, не имея под рукой специальной утвари, взялся за действо доступными средствами. Зеленый чай разных сортов всегда можно найти в офисе и он сделал так.

Залил ледяной водой листовой чай двух-трех сортов, примерно 1:1. Настоял минут 30-40, периодически встряхивая настойку. Потом разлил по бокалам белое вино, заполнив каждый бокал на 1/4 вином, и потом долил зеленого чая, примерно столько же сколько и вина. Получилось ароматно! Я не спросила у "сенсея" (дословно: ранее рожденный), какие сорта чая дают этот божественный аромат. Потому что я все равно не знаю тех слов, которые надо обязательно прошептать, чтобы чай с радостью отдал все свои ароматы. Эти слова знают только мастера чайной церемонии из Киото. По праву места рождения. Счастливчики...

* И прекрасные люди позаботились о нем.
Сергей Григорьевич Елисеев. Второй сын главы торгового дома "Братья Елисеевы", которым принадлежали "Елисеевские" магазины в Петербурге и Москве, совершенно не был расположен к коммерции. Поэтому в 1907 г. отец отправил его учиться в Берлин, щедро снабдив деньгами. Там молодой человек познакомился с японцами и заинтересовался их языком и культурой. По совету новых друзей Елисеев поехал учиться в Токио, где, не не будучи стеснен в средствах, сразу же нанял себе лучших преподавателей. Будучи любителем искусства и обладая артистической натурой, Елисеев сдружился с актерами театра Кабуки, где все женские роли исполняли мужчины (говорят, он сам любил ходить по улицам японской столицы в женском кимоно, прикрывая тщательно загримированное, но все же европейское лицо веером), и стал своим человеком в доме знаменитого писателя Нацумэ Сосэки, которого нередко называют "японским Чеховым".
Сергей Григорьевич был первым европейцем, получившим высшее образование в Японии, к тому же в лучшем университете, да еще с такими результатами. 10 июля 1912 г. император Мэйдзи присутствовал на выпускной церемонии в Токийском университете, где должен был вручать золотые часы лучшему выпускнику по каждой специальности. Он изумился, увидев среди новоиспеченных бакалавров "белого" иностранца, и пришел в плохо скрываемую ярость, узнав, что его специальность – японская литература. Вероятно, посчитав случившееся национальным позором, монарх часы ему не вручил, а вскоре смертельно заболел (не от ли пережитого стресса?!). Сергей Григорьевич позже частично добился справедливости: ректор вручил ему часы, но не золотые, а серебряные.
По возвращении в Петроград в 1914 г. "японский ученый Елисеев", как его с гордостью называли русские газеты, оказался нарасхват: переводчик министра иностранных дел Сазонова, вице-президент Дальневосточной секции Торговой палаты, секретарь Дальневосточной секции Археологического общества и еще строк на пять.
После Октября Сергей Григорьевич автоматически стал "представителем эксплуататорских классов" со всеми вытекающими последствиями.В сентябре 1920 г. Сергей Григорьевич вместе с женой и двумя маленькими сыновьями с помощью финна-контрабандиста переправился на лодке через Финский залив. Добравшись до Парижа, поступил переводчиком в японское посольство, ибо знал французский язык так же хорошо, как японский. Вскоре Елисеев смог вернуться к научной работе по специальности и быстро занял ведущие позиции во французской японистике: был хранителем коллекций знаменитого музея Гимэ, преподавал в Сорбонне и в Школе живых восточных языков, выпустил блестящие работы о японской мифологии и театре, активно рецензировал новые книги. В 1932 г. его пригласили в Гарвардский университет. Сергей Григорьевич проработал профессором в Гарварде, создав там практически "с нуля" мировой центр японистики. Во время Второй мировой войны именно он спас древнюю японскую столицу Киото, убедив американцев не бомбить ее – а с его мнением считался даже главнокомандующий на Тихом океане генерал Макартур. Жаль, в сегодняшней Японии мало кто об этом знает! Выйдя на пенсию, Елисеев вернулся в любимый Париж ...